Книга Машинерия портрета. Опыт зрителя, преподавателя и художника - Виктор Меламед

Обложка журнала The New Yorker

С точки зрения тропов, этот портрет папы Франциска – литота, троп преуменьшения.

Папа изображен ангелом, но не небесным, а простым снежным ангелом. Никакой мистики, никакой скороспелой святости, только чистая человеческая радость. Это шедевр журнального портрета, одновременно изящный комментарий к хайпу вокруг нового папы и отправленный ему воздушный поцелуй.

Как говорилось выше, чувство юмора – это просто ум. По аналогии, о метафоре в портрете можно говорить просто как об идее. Техники поиска метафоры – отдельный большой разговор, скажу только, что начинать стоит с визуальной рифмы, перебирая возможные детали портрета на предмет сходства с другими вещами, связанными с героем. Если вам с ходу попалась отличная метафора, будьте осторожны: велика вероятность, что ее использовали до вас. Хорошая тактика – создавать ситуацию отбора, фильтровать идеи, а не вымучивать их. Придумайте хотя бы десять вариантов и выберите лучший – тогда есть надежда, что новая гениальная идея не придет вам в голову сразу же после окончания работы над портретом. У французов есть идиома

Виктор Меламед

Портрет Витольда Гомбровича для The New Yorker

Идея этого портрета нашлась в процессе изучения лица: когда края форм носа и подглазья сложились в гладкую прямую, у героя поехала крыша, что хорошо резонирует с его текстами. Гэмбрович, сбежав перед войной из Польши в Аргентину, так и не вернулся назад. Я воспользовался той же прямой, чтобы поделить фон портрета на польский флаг и так подчеркнуть сложные отношения героя с родиной, где его тексты еще долго были запрещены.

«I’esprit de I’escalier», «остроумие лестницы»: когда шутка приходит в голову по дороге домой, на лестнице. Гениальное решение есть у любой задачи, но находится оно чаще всего с большим опозданием. Чем позже вы перейдете от поиска идей к физической работе, чем больше вопросов успеете себе задать, тем лучше будет портрет.

Попробуйте сыграть со своим героем в детскую игру: если этот человек еда, то какая? Если материал, то какой? Цвет, погода, растение, место, книга, болезнь, часть тела, буква, электроприбор, музыкальный инструмент, архитектурный стиль, животное?

Зоометафора

«Первым предметом живописи было животное, – пишет Джон Бёрджер в эссе «Зачем смотреть на животных?» – Первой краской была, вероятно, кровь животных. Еще прежде, как вполне резонно предположить, первой метафорой была метафора, связанная с животным потому, что глубинная связь между человеком и животным была метафорической». Сходство и несходство человека и животного могли послужить толчком к формированию языка и осознанию человеком самого себя. Любое животное, даже самое привычное, одновременно смешит нас и отрезвляет, напоминая, что в мире есть не только люди, позволяет выйти из внутреннего диалога с окружающими. Опыт наблюдения за ними важен для детей, а художнику просто необходим. Рисование движущихся животных гарантировано отучает от изображения людей усредненными манекенами.

Сравнение героя с животным, зооморфная метафора или просто зоометафора – один из самых эффективных инструментов в портрете. Но зоометафоры, связанные с фольклорными ролями животных – сравнения с ланью, козлом, лисицей, львом, медведем и т. д., – выродились в стандартные комплименты или ругательства. Это уже не метафоры, а клише, потерявшие от частого употребления то, что военные называют останавливающей силой. Такие сравнения нужно отбраковывать сразу.

Нам нужны метафоры неожиданные, яркие. Необязательно искать прямого сходства, начать стоит с впечатления, которое производит герой, или ключевой для него эмоции. Допустим, герой злой. Это очень размытая характеристика, и зоометафора нужна, среди прочего, как раз затем, чтобы помочь уточнить ее. Сдержанная злоба ассоциируется с волком, открытая – с мелкими собачками, злоба на уровне мимики – с гиенами и чайками. Даже намек на сходство с животным способен радикально уточнить, укрепить образ.

Чем больше мы знаем о животном мире, тем шире поле для игры. Если зверя, похожего на героя, не нашлось, значит мы плохо искали. Понятно, что знать и держать в оперативной памяти всех животных на свете невозможно, поиск зоометафоры стоит начать со списка классов в «Википедии» и, выбрав класс, постепенно двигаться по его систематике, сужая область поиска (например: класс птицы, отряд воробьинообразные, семейство пищуховые и т. д.). Если животное примерно известно, имеет смысл подняться (спуститься) на шаг и посмотреть на его соседей по эволюционному древу. Полное совпадение, до вида, встречается крайне редко, и стремиться к нему незачем. Но чем дальше вы продвинетесь в нужном направлении, тем больше соберете полезной фактуры. Здесь важен не итог поисков, а процесс, размышление о месте метафорического партнера героя в таксономии животного мира.

Человеческая память экономит «дисковое пространство» и предпочитает минимизировать информацию, поэтому из возможных ассоциаций мы выбираем самые близкие к поверхности. Слово «гиена» может вызывать в памяти персонажей «Короля-льва», то есть уже стилизованный кем-то образ. Работа художника заключается, среди прочего, в том, чтобы создавать новые ассоциации взамен затертых, заменять банальности небанальностями.

К слову, о гиене: мы привыкли думать, что это такая большая неприятная собака, но одно словосочетание превращает ее в гораздо более страшное существо: «подотряд кошкообразные». Гиена генетически ближе к кошкам, чем к собакам, а на последних похожа потому, что ведет похожий образ жизни – этот феномен называется конвергентной эволюцией. Если высмотреть в морде гиены родство с кошкой, она предстанет настоящим чудовищем. Кошка – отличная зоометафора для портрета гиены.

Май Митурич

Иллюстрация к «Книге Джунглей» Редьярда Киплинга

Митурич любил зашифровывать своих друзей и близких в персонажах иллюстраций; этот тигр явно человекообразен, но прототип мне неизвестен.

Зоометафора может относиться только к одной части тела, а сложносочиненный образ – включать несколько зоометафор. Я встречал (среди людей) волоокого медведя и по-кошачьи изящную морскую свинку. Противоречие между отдельными элементами или аспектами образа не означает, что чем-то придется пожертвовать, – напротив, оно дает тот самый внутренний конфликт, но уже на уровне метафоры.

Эл Хиршфельд